Неточные совпадения
Забавно было видеть, как этот ленивый
человек оживился. Разумеется, он говорит глупости, потому что это предписано ему должностью, но ясно, что это простак, честно исполняющий свои обязанности. Если б он был священником или служил в банке, у него был бы широкий круг знакомства и, вероятно, его любили бы. Но — он жандарм, его боятся, презирают и вот забаллотировали в члены
правления «Общества содействия кустарям».
— Представительное
правление освобождает молодежь от необходимости заниматься политикой. Политика делает Фаустов Дон-Кихотами, а
человек по существу своему — Фауст.
— Домовладелец здешний, сын советника губернского
правления, уважаемого
человека. Семью отправил на Волгу, дом выгодно сдал военному ведомству. Из войны жив не вылезет — порок сердца нажил.
— Так тебя, брат, опять жандармы прижимали? Эх ты… А впрочем, черт ее знает, может быть, нужна и революция! Потому что — действительно: необходимо представительное
правление, то есть — три-четыре сотни деловых
людей, которые драли бы уши губернаторам и прочим администраторам, в сущности — ар-рестантам, — с треском закончил он, и лицо его вспухло, налилось кровью.
— Правда, это по случаю, — сказал помощник смотрителя, — за бесписьменность взяли этих
людей, и надо было отослать их в их губернию, а там острог сгорел, и губернское
правление отнеслось к нам, чтобы не посылать к ним. Вот мы всех из других губерний разослали, а этих держим.
Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9 дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17… году августа 14 дня, служивший в то время в ** наместническом
правлении провинциальным секретарем, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из
людей ни единыя души, а из земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.
А. И. Герцена.)] а между тем это сущая правда, что я, как советник губернского
правления, управляющий вторым отделением, свидетельствовал каждые три месяца рапорт полицмейстера о самом себе как о
человеке, находившемся под полицейским надзором.
Сказано — сделано, и вот пятьдесят губернских
правлений рвут себе волосы над неофициальной частью. Священники из семинаристов, доктора медицины, учителя гимназии, все
люди, состоящие в подозрении образования и уместного употребления буквы «ъ», берутся в реквизицию. Они думают, перечитывают «Библиотеку для чтения» и «Отечественные записки», боятся, посягают и, наконец, пишут статейки.
Нелепее, глупее ничего нельзя себе представить; я уверен, что три четверти
людей, которые прочтут это, не поверят, [Это до такой степени справедливо, что какой-то немец, раз десять ругавший меня в «Morning Advertiser», приводил в доказательство того, что я не был в ссылке, то, что я занимал должность советника губернского
правления.
Мы стали спрашивать, казеннокоштные студенты сказали нам по секрету, что за ним приходили ночью, что его позвали в
правление, потом являлись какие-то
люди за его бумагами и пожитками и не велели об этом говорить.
Знакомый
человек, хлеб-соль водили, — ну, я ему и говорю: «Сидор Карпыч, теперь ты будешь бумаги в
правление носить», а он мне: «Не хочу!» Я его посадил на три дня в темную, а он свое: «Не хочу!» Что же было мне с ним делать?
Достаточно сказать, что у Лаптевых он был с детства своим
человеком и забрал великую силу, когда бразды
правления перешли в собственные руки Евгения Константиныча, который боялся всяких занятий, как огня, и все передал Прейну, не спрашивая никаких отчетов.
Сначала шло хорошо, но что дальше, то хуже. «Il devenait de plus en plus agressif», [Он становился всё более и более агрессивным,] как сказала потом императрица. Он громил всех. Говорил о казни. И приписывал необходимость казни дурному
правлению. Разве в христианской стране можно убивать
людей?
Не боялся он также, что она выскользнет у него из рук; в том городе, где он жил и предполагал кончить свою карьеру, не только
человека с живым словом встретить было невозможно, но даже в хорошей говядине ощущалась скудость великая; следовательно, увлечься или воспламениться было решительно нечем, да притом же на то и ум
человеку дан, чтоб бразды
правления не отпускать.
У него дом больше — такой достался ему при поступлении на место; в этом доме, не считая стряпущей, по крайней мере, две горницы, которые отапливаются зимой «по-чистому», и это требует лишних дров; он круглый год нанимает работницу, а на лето и работника, потому что земли у него больше, а стало быть, больше и скота — одному с попадьей за всем недоглядеть; одежда его и жены дороже стоит, хотя бы ни он, ни она не имели никаких поползновений к франтовству; для него самовар почти обязателен, да и закуска в запасе имеется, потому что его во всякое время может посетить нечаянный гость: благочинный, ревизор из уездного духовного
правления, чиновник, приехавший на следствие или по другим казенным делам, становой пристав, волостной старшина, наконец, просто проезжий
человек, за метелью или непогодой не решающийся продолжать путь.
— Как не быть довольну, помилуйте! — подхватил с умильною физиономией правитель. — У его превосходительства теперь по одной канцелярии тысячи бумаг, а теперь они по крайней мере по губернскому
правлению будут покойны, зная, какой там
человек сидит — помилуйте! А хоть бы и то: значит, уважаются представления — какого сами выбрали себе
человека, такого и дали. Это очень важно-с.
В обществе почти верили тому; но
люди, ближе стоящие к делу, как, например, советники губернского
правления и прокурор, —
люди эти очень хорошо видели и понимали, что вряд ли это так.
Даже крепостной
человек князя и кантонист, — как сказывал писец губернского
правления, командированный для переписки в комиссию, — даже эти лица теперь содержались один за разноречивые показания, а другой за преступления, совершенные им в других случаях; словом, всему делу было дано, видимо, другое направление!..
Секретарь Экзархатов, бывший свидетель этой сцены и очень уж, кажется, скромный
человек, не утерпел и, пришедши в
правление, рассказал, как председатель прижимал руку к сердцу, возводил глаза к небу и уверял совершенно тоном гоголевского городничего, что он сделал это «по неопытности, по одной только неопытности», так что вице-губернатору, заметно, сделалось гадко его слушать.
Нашему вице-губернатору предшествовал на этот раз приглашенный им из департамента очень еще молодой
человек, но уже с геморроидальным цветом лица, одетый франтом, худощавый и вообще очень похожий своим тоном и манерами на Калиновича, когда тот был молод, и, может быть, такой же будущий вице-губернатор, но пока еще только, как говорили, будущий секретарь губернского
правления.
Бледное, бесстрастное лицо показывало, что в этом
человеке немного разгула страстям под деспотическим
правлением ума, что сердце у него бьется или не бьется по приговору головы.
Первое: вы должны быть скромны и молчаливы, аки рыба, в отношении наших обрядов, образа
правления и всего того, что будут постепенно вам открывать ваши наставники; второе: вы должны дать согласие на полное повиновение, без которого не может существовать никакое общество, ни тайное, ни явное; третье: вам необходимо вести добродетельную жизнь, чтобы, кроме исправления собственной души, примером своим исправлять и других, вне нашего общества находящихся
людей; четвертое: да будете вы тверды, мужественны, ибо
человек только этими качествами может с успехом противодействовать злу; пятое правило предписывает добродетель, каковою, кажется, вы уже владеете, — это щедрость; но только старайтесь наблюдать за собою, чтобы эта щедрость проистекала не из тщеславия, а из чистого желания помочь истинно бедному; и, наконец, шестое правило обязывает масонов любить размышление о смерти, которая таким образом явится перед вами не убийцею всего вашего бытия, а другом, пришедшим к вам, чтобы возвести вас из мира труда и пота в область успокоения и награды.
Политическая благонадежность обывателей безусловно хороша, чему много способствует неимение в селе школы. О формах
правления не слышно, об революциях известно только одно: что когда вводили уставную грамоту, то пятого
человека наказывали на теле. Основы защищать — готовы.
Как ни ничтожны такие пустяки, но из них постепенно созидается целая фантастическая действительность, которая втягивает в себя всего
человека и совершенно парализует его деятельность. Арина Петровна как-то вдруг выпустила из рук бразды
правления и в течение двух лет только и делала, что с утра до вечера восклицала...
В толпе нашлись
люди, которые прямо предлагали высадить двери
правления и насильно взять черта из рук законной власти.
Но король или император, получающий на этом месте миллионы, знающий, что вокруг него есть тысячи
людей, желающих столкнуть его и стать на его месте, знающий, что он нигде на другом месте не получит такого дохода и почета, знающий в большей части случаев, при более или менее деспотическом
правлении, даже то, что, если его свергнут, его будут еще.
Не потому присоединена Ницца к Франции, Лотарингия к Германии, Чехия к Австрии; не потому раздроблена Польша; не потому Ирландия и Индия подчиняются английскому
правлению; не потому воюют с Китаем и убивают африканцев, не потому американцы изгоняют китайцев, а русские теснят евреев; не потому землевладельцы пользуются землей, которую они не обрабатывают, и капиталисты произведениями труда, совершаемого другими, что это — добро, нужно и полезно
людям и что противное этому есть зло, а только потому, что те, кто имеет власть, хотят, чтобы это так было.
Еще недавно ваше превосходительство, не изволив утвердить журнал губернского
правления о предании за противозаконные действия суду зареченского земского исправника, изволили сказать следующее: «Пусть лучше говорят про меня, что я баба, но не хочу, чтоб кто-нибудь мог сказать, что я жестокий
человек!» Каким чувством была преисполнена грудь земского исправника при известии, что он от суда и следствия учинен свободным, — это понять нетрудно.
Не надо думать, однако, чтобы новый помпадур был
человек холостой; нет, он был женат и имел детей; но жена его только и делала, что с утра до вечера ела печатные пряники. Это зрелище до такой степени истерзало его, что он с горя чуть-чуть не погрузился в чтение недоимочных реестров. Но и это занятие представляло слишком мало пищи для ума и сердца, чтобы наполнить помпадурову жизнь. Он стал ходить в губернское
правление и тосковать.
— Нет, серьезно… Говорил, что
правление вас очень ценит, как инженера, обладающего большими знаниями, и что вы, если бы захотели, могли бы пойти очень далеко. По его мнению, нам вовсе не следовало бы отдавать французам вырабатывать проект завода, если дома есть такие сведущие
люди, как Андрей Ильич. Только…
Была, разумеется, и отвага — без этого, какой же бы он был русский
человек! — но было и представление о губернском
правлении, об уголовной палате, а в особенности о секретарях и столоначальниках.
Потом являлась Александра Викторовна Травкина с мужем, — высокая, тонкая, рыжая, она часто сморкалась так странно, точно коленкор рвали. А муж её говорил шёпотом, — у него болело горло, — но говорил неустанно, и во рту у него точно сухая солома шуршала. Был он
человек зажиточный, служил по акцизу, состоял членом
правления в каком-то благотворительном обществе, и оба они с женой постоянно ругали бедных, обвиняли их во лжи, в жадности, в непочтительности к
людям, которые желают им добра…
Мало того, при самом Петре, в первые годы его
правления, известны родовые перебранки самых приближенных к нему
людей.
Нас тут же всех поголовно переписали и велели немедленно явиться в
правление для окончательного распределения по отрядам (par escouades). Я помню, в числе соискателей меня в особенности поразил один инородец: при трехаршинном росте и соразмерной тучности он выражал такую угрюмую решительность, что самые невинные
люди немедленно во всем сознавались при одном его приближении.
Волостной старшина и волостной писарь, служившие вместе уже четырнадцать лет и за всё это время не подписавшие ни одной бумаги, не отпустившие из волостного
правления ни одного
человека без того, чтобы не обмануть и не обидеть, сидели теперь рядом, оба толстые, сытые, и казалось, что они уже до такой степени пропитались неправдой, что даже кожа на лице у них была какая-то особенная, мошенническая.
— Монархическое
Правление требует такого соединения блюстительных властей в одном
человеке, для хранения порядка в разных уделах государства — и когда Франция вышла из бурного хаоса безначалия и снова заняла место свое между Европейскими Державами, тогда хитрый властелин ее, наученный опытностию, должен был для лучшего благоустройства установить Префектов, которые суть не что иное, как Наместники Государевы.
«Империя близка к своему падению, как скоро повреждаются ее начальные основания; как скоро изменяется дух
Правления, и вместо равенства законов, которые составляют душу его,
люди захотят личного равенства, несогласного с духом законного повиновения; как скоро перестанут чтить Государя, начальников, старцев, родителей.
Одна из великих мыслей сего «Учреждения» есть ввести в
правление все три гражданские состояния, приучить
людей к законоведению, утвердить правосудие на собственном их благе.
Или
людям надлежит быть Ангелами, или всякое многосложное
Правление, основанное на действии различных воль, будет вечным раздором, а народ несчастным орудием некоторых властолюбивцев, жертвующих отечеством личной пользе своей.
Оно должно быть двоякое: нравственное воспитание
человека, общее во всех странах, и политическое воспитание гражданина, различное по образу
Правлений.
Относительно почтения «Адская почта» объяснялась, что «знатных и в
правлении великие места имеющих
людей она никогда в лицо не трогала своими критическими замечаниями».
В первые годы царствования Екатерины было чрезвычайно много материалов для сатиры, потому что много было
людей, осмеливавшихся восставать против
правления Екатерины.
Я решительно не понимал причины такой жестокой несправедливости, и это было не удивительно, потому что дома у нас, во всем господствовавшем теперь временном
правлении, был образован заговор, чтобы нам ничего не открывать о том, кто был этот
человек, которому мы были обязаны своим спасением.
Наступило утро; вся торговля в городе заперта;
люди ходят, дивуются; полиция требует печати, а жидки орут: «Ай-вай, ну что это такое за государственное
правление!
Студент. По задаткам натуры — ничтожный синьор, вот и все. Я, как взглянул на эту личность, убедился, что в нем все фальшь. Как хотите — индивидуум, служащий по акцизному
правлению, имеющий и лошадку, и квартиру, и две тысячи жалованья, — уж никак не новый
человек. А новый синьор, вот и все. Как же! Он при мне раз сказал, что студенты — ребята!.. Вот понятие этих господ!.. Дрянь-с, почтеннейшая, дрянь вся эта компания честная. Нет-с, наскучило мне все это. Надо в Москву ехать.
Ему всегда грезилось, что он представляет собою что-то высокое, но вполне точного представления не было, и поэтому он постоянно менялся: то чувствовал себя графом Альмавива, то советником губернского
правления, то святым, чудотворцем и благодетелем
людей.
Как всем редко болевшим
людям, ему очень нравится, что за ним ухаживают, как за ребенком, а когда Марья Петровна берет в руки, как он говорит, «бразды
правления», то есть гуттаперчевую трубку, и начинает его поливать, он бывает особенно доволен и говорит, что никто не умеет делать этого так искусно, как она, несмотря на то, что трубка часто дрожит в ее руках от волнения и вся постель бывает облита водою.
Входит депутация из пяти
человек; все во фраках. У одного в руках адрес в бархатном переплете, у другого — жбан. B дверь из
правления смотрят служащие. Татьяна Алексеевна на диване, Мерчуткина на руках у Шипучина, обе тихо стонут.
Могло бы быть еще грязнее и первобытнее, да ведь он и хотел попасть в свое родное село не как пароходчик Василий Иваныч Теркин, которому заведующий их компанейской пристанью предоставил бы почетную квартиру, а попросту, чтобы его никто не заметил; приехал он не для дел, или из тщеславного позыва показать себя мужичью, когда-то высекшему его в волостном
правлении, какой он нынче значительный
человек.
Покидали мы Казань уже на девятом месяце нового царствования. В порядках еще не чувствовалось тогда перемены. Новых освободительных веяний еще не носилось в воздухе. Когда я выправлял из
правления свидетельство для перехода в Дерпт, ректором был ориенталист Ковалевский, поляк, очень порядочный
человек. Но инспектор, все то же животное в ермолке, аттестовал меня только четверкой в поведении, и совершенно несправедливо.